19X-12
Рубо
19.II.13
После установки в Москву панорамы Бородино, где я имел счастие выслушать большую похвалу Его Величества Государя Императора и всех Великих Князей, я отправился в Петербург, чтобы испросить у Президента Императорской Академии художеств еще отпуск до 7 января, чтобы отдохнуть от усиленных трудов при писании Бородина.
В начале сентября, когда я приехал в С.Петербург, Ея Императорское Высочество отъехала днем раньше за границу. Вас также еще не было в Петербурге.
Отпуск я испросил у Ректора высшего художественного училища, и сим письмом прошу я Вас многоуважаемый Валериан Порфирьевич, когда вернется Великая Княгиня попросить у нее разрешения для меня вернуться в Академию лишь к 7 января, где до мая я еще буду руководить мастерской, а потом в мае решать новые выборы, прошу я Вас также сказать Президенту Академии, что этим моим последним трудом я не ронил престиж Императорской Академии художеств, наоборот все в восторге от «Бородинского сражения».
Вчера я от первого секретаря Императорской Русской миссии Бибикова я узнал, что Ф.Г. Беренштам назначен в Мюнхен комиссаром Русского отдела на международной Выставке в Мюнхене.
Не скрываю Вам, что это известие меня очень огорчило, главным образом потому, что т.к. я три раза был здесь представителем Русского отдела, живя в Мюнхене, среди художников распространился слух, что Рубо, должно быть, чем-нибудь не исполнил своего долга и потому присылают из Петербурга новое лицо.
Четыре года тому назад я должен был отказаться от этой чести, потому что по Приказанию Его Величества я в Севастополе должен был исправлять Ахульго, а на мое место был назначен Е.О. Визель, хотя до его приезда я уже заблаговременно устроил зал в помещении выставки для Русского отдела. Я разумеется ни на что не напрашиваюсь, но, так как я всецело убежден, что я серьезно принимал к сердцу интересы русских художников, за все свои работы, труды и путешествия не получил никаких денег, все делал на свой собственный счет и никаких вознаграждений никогда не просил и не прошу. Я не понимаю, почему мое рэноме здесь у Баварского Двора и в среде художников должно страдать.
Я прошу Вас при назначении на место меня другого комиссара в Мюнхене не отказать сообщить при случае здешней Императорск[ой] Русской миссии и, если возможно, и Баварскому правительству, что мое неназначение не есть последствие каких бы то ни было проступков с моей стороны.
Простите меня Глубокоуважаемый Валериан Порфирьевич, во-первых за длинное мое письмо и за безпокойство, которое я Вам этим указываю и верьте в непоколебимую преданность
ФрАРубо